Нейромантик. Страница 6

Люди нередко умирали в этом кубическом кабинете. Он тоже мог умереть. И очень скоро. У них могли быть пистолеты...

Звук удара прокатился по коридору. Из дальнего конца. Мужской голос что-то злобно выкрикнул по-японски. Затем раздался полный ужаса и боли вопль. Еще один удар.

И шаги. Ужасно неторопливые. Все ближе и ближе.

Человек в коридоре миновал закрытую дверь, за которой прятался Кейс. Пауза протяженностью в три томительных удара сердца. Шаги в обратную сторону. Один, второй, третий, подошвы шуршат по пластиковому ковровому покрытию.

В крови Кейса растаяли последние следы октагоновой бравады. Он судорожно перехватил "Кобру" покрепче, за рукоятку, и полез на подоконник, обезумев от страха, с трясущимися руками и ногами, а когда оказался в оконном проеме, вывалился наружу и полетел вниз, и все это произошло быстрее, чем он осознал, что делает. Удар о мостовую пронзил колени острыми стрелами боли.

Узкий клин света, падающий из полуоткрытой двери-люка для технического обслуживания аркады, выхватывал из темноты свалку оптоволоконных кабелей и разбитых корпусов разнообразной аппаратуры. При падении Кейс ткнулся лицом во влажную плату с гирляндами электронных деталей, но поспешно перевернулся на бок и откатился в тень пустого металлического ящика с дверцами. Окно кабинета над его головой выделялось тускло освещенным прямоугольником на фоне темной стены. Сигнал тревоги все еще заливался вовсю и здесь, внизу, казался гораздо громче, потому что стены вокруг приглушали рев игровых автоматов.

Зашуршала штора, в окне появилась голова, подсвеченная сзади фосфоресцирующим сиянием из коридора, и пропала. Затем вновь появилась, но Кейс по-прежнему не мог разобрать черты лица. На месте глаз на лице сверкнуло серебро.

– Вот черт, – сказал голос, явно принадлежащий женщине, по акценту – уроженке севера Мурашовника.

Голова исчезла. Тихо лежа на боку под ящиком, Кейс медленно сосчитал до двадцати и лишь затем встал. Пальцы все еще сжимали стальную "Кобру", но ему не сразу удалось вспомнить, что это такое. Повернувшись, он захромал между домами к далекому свету, время от времени потирая ноющее колено.

Пистолет Шина оказался пятидесятилетней давности южноамериканской копией "Вальтера" ППК, с ощутимой отдачей и очень тугой спусковой скобой. Патронник был рассверлен под ружейные патроны. Обычным китайским патронам с полыми головками, которые продал ему Шин, Кейс предпочел бы свинцовые разрывные. Но так или иначе, это было оружие, девять зарядов сидели в обойме, и Кейс вышел на Шига из закусочной, торгующей суси, нежно баюкая приобретение в кармане куртки. Рукоятка пистолета была залита ярко-красным пластиком и украшена рельефным узором из жизни драконов, ее было приятно ощущать пальцами в темноте кармана. "Кобру" Кейс перепоручил ближайшему нинсейскому мусорному ящику и всухую проглотил следующий октагон.

Снадобье разогрело окоченевшие цепочки его нейронов, и Кейс торопливо зашагал по Шига вниз через Нинсей, а затем свернул на Байицу. Его "хвост", на что он от души надеялся, исчез, и это было хорошо. Ему необходимо было сделать несколько звонков, дать ход некоторым делам – биз не терпел отлагательств. В самом начале Байицу, напротив порта, возвышалось неприметное десятиэтажное здание из грязноватого желтого кирпича, какие-то мастерские. Свет в окнах не горел, чего и следовало ожидать в такое время суток, но задрав голову можно было разглядеть вверху, под самой крышей, тусклую светящуюся надпись. Набор иероглифов вывески из мертвенно-неоновых трубок обозначал это место как ДЕШЕВЫЙ ОТЕЛЬ. Если это заведение и имело какое-нибудь другое название, то Кейсу оно было неизвестно, он всегда думал о нем как о дешевом отеле.

Вход в прозрачную шахту лифта отеля был прямо с мостовой. Ночлежек, подобных "дешевому отелю", на Байицу было множество. Они устраивались на крышах производственных зданий, и лифты, ведущие к ним, лепились обычно снаружи к стене и держались только на честном слове. Кейс вошел в пластиковую кабинку и для пуска лифта воспользовался своим универсальным ключом – магнитной карточкой без каких-либо надписей.

Кейс снимал в этом отеле капсулу со времени своего прибытия в Тибу, внося плату понедельно, но еще ни разу здесь не ночевал. Как правило, спал он в более дешевых местах.

В лифте воняло косметикой и сигаретами; стены кабинки были покрыты царапинами и грязными пятнами – следами чьих-то пальцев. После того как кабинка миновала пятый этаж, внизу стали видны огни Нинсея. Когда лифт начал замедлять ход, Кейс сунул руку в карман и погладил прохладную сталь пистолета. Остановка кабины, как обычно, сопровождалась вытряхивающим душу рывком, но Кейс был готов к этому. Он вышел из лифта и оказался во дворике, служившем здесь одновременно прихожей и лужайкой.

В середине квадратного пространства, застеленного пластиковым травяным покрытием, за полукруглой консолью восседал паренек-японец и читал печатную книгу. С обеих сторон от него на шесть рядов в высоту, по десять штук в каждом ряду, были закреплены в стальном остове, похожем на обычные строительные леса, белые фиберглассовые спальные капсулы. Кейс кивнул мальчишке и захромал по пластиковой траве к ближайшей лестнице. Стены и крыша этого сооружения, собранные из больших листов дешевого пластика, шуршали на ветру и протекали во время дождя, но открыть капсулы без ключей было довольно сложно.

Кейс поднялся по лестнице на третий уровень и пошел вдоль ряда капсул. Узкий настил, напоминающий скорее карниз для кошачьих прогулок, ощутимо вибрировал в такт шагам. Его номер был 92. Капсула длиной три метра и высотой примерно полтора, вход – овальный люк около метра диаметром. Кейс вставил свою карточку-ключ в щель замка и немного подождал, пока пройдет процесс верификации в гостиничном компьютере. Магнитные защелки с глухим стуком отомкнулись, и входной люк приглашающе уполз вверх, увлекаемый скрипучими пружинами. Кейс вошел внутрь – при этом со щелчком включилось флюоресцентное освещение – потянул люк вниз, закрыл вход и переключил замок на дверной панели на ручное управление.

В номере 92 не было ничего, кроме стандартного миникомпьютера "Хитачи" и маленькой холодильной камеры из белого стиропласта. В холодильнике хранилось три килограмма отличного "сухого льда", аккуратно завернутого в бумагу во избежание испарения, и круглая медицинская алюминиевая фляжка. Усевшись на коричневый мат из мягкого пластика, который служил одновременно полом и постелью, Кейс вытащил из кармана пистолет Шина и положил его на холодильник. Потом снял куртку. Коммуникационный терминал капсулы был вделан прямо в вогнутую стену, рядом висела табличка, на которой на семи языках перечислялись правила проживания в отеле. Кейс достал из гнезда пульт управления терминалом и набрал по памяти номер абонента в Гонконге. Выждав пять звонков, дал отбой. Покупатель на три мегабайта свежайшей информации, хранящейся сейчас в чипах памяти его "Хитачи", на звонки не отвечал.

Затем Кейс набрал токийский номер в районе Синзюки.

Ответила женщина на коммутаторе, прощебетав что-то по-японски.

– Могу я поговорить со Змеем?

– Очень приятно вас слышать, – приветствовал его голос Змея, прозвучавший в трубке после нескольких секунд переключений. – Я ждал вашего звонка.

– Мне удалось достать музыку, которую вы заказывали.

Кейс мельком глянул на холодильник.

– Рад слышать. У нас временные трудности с оплатой наличными. Вы можете отправить товар вперед?

– О, послушайте, я сейчас никак не могу себе этого позволить, мне нужны деньги...

Змей дал отбой.

– Вот гад, – сказал Кейс коротким гудкам из наушника. И уставился на маленький дешевый пистолет.

– Туго, – сказал он. – Очень туго идут сегодня делишки.

Кейс вошел в "Чат" за час до рассвета. Обе его руки были глубоко упрятаны в карманы куртки – одной он держался за взятый напрокат пистолет, а в другой сжимал алюминиевую фляжку.